Драконовы сны - Страница 159

159

– Зачем?

– А Хёг их знает. Тоже спать, наверное. А по лету любят греться этак вот, на солнышке. Знатная зверюга, жалко только – несъедобная. Ну, ладно, посмотрели и будет. Вёсла на воду, ребята! Подналяжем, эхой! Завтра, если доберёмся до пролива, повернём на запад.

Он повернулся к барду.

– Где тебя высадить, рифмач?

Вопрос был более, чем своевременный. Они прошли и Халл, и Сандерленд, заливы Ферт-оф-Форт и Мори-Ферт. Остались позади Монтроз и Абердин и все другие земли скоттов. Британия была не бесконечна; острова Оркнейского архипелага были последним местом, откуда можно было возвратиться в Лондон без особого труда, а дальше к северу – на острова Шетландии Яльмар заходить не собирался. Вильям долго молчал. Взглянул на травника. Потупился.

– Нигде не надо, – наконец проговорил он. – С вами я хочу. Возьмёте?

Жуга нахмурился.

– Это ещё зачем?

– Вильям, – сурово сказал варяг, – хватит ерунду болтать. Мы здесь не шутки шутим, мы не знаем, чем всё кончится.

– Чем бы ни кончилось, – ответил тот, – я должен знать, что будет. А иначе не успокоюсь. Вы ведь всё равно потом обратно поплывёте. Рано или поздно, но поплывёте. А здесь мне какой резон сидеть? Кто по зиме меня в Англию повезёт?

Вильям умолк. Однако же ответа не последовало, и бард почувствовал, что должен им ещё что-то сказать, как-то выразить в словах свои чувства.

– Я… Ты понимаешь, Лис, за эти месяцы, ну, которые с вами, я больше написал, чем до того за пять лет. Возьмите с собой, лишним не буду. Честное слово!

Яльмар и Жуга переглянулись. Варяг поскрёб в затылке, плюнул в воду и рассмеялся, оскалив жёлтые зубы.

– Ну, умён собака! Как всё ловко рассчитал… Что скажешь, Лис?

– Ну, что я могу сказать? – развёл руками травник. – Не бросать же его за борт… Придётся взять. А вдруг и впрямь чего хорошее напишет, да прославится?

Варяг кивнул:

– Придётся. В конце концов, недаром мудрые когда-то говорили:

...

Знает лишь тот, кто много объездил земель, чем другие живут, что у них на уме, что у них на душе.

Он сделал паузу и смерил барда взглядом.

– Ладно, Хёг с тобой, пойдёшь с нами. Глядишь, и сделаем из тебя настоящего викинга. Садись за весло. Только, чур, потом не стонать!

– Не буду!

Вильям уселся на скамью, сменяя Бранда, сбросил плащ, свернул его подушкой и подложил под себя. Поплевал на ладони и взялся за весло. Жуга расположился рядом. Некоторое время они гребли молча, покуда не втянулись в общий ритм. Весло запело тонким скрипом в шорохе воды, бард задышал ровнее, снова стал глядеть по сторонам. Взгляд его задержался на Кае. Вильям покраснел и отвёл глаза.

– Жуга, скажи мне: кто он, этот Кай? Почему он… так?

Травник задержал своё весло и пропустил гребок. Некоторое время молча смотрел, как скатываются капли со сверкающей на солнце лопасти. Вздохнул и вытер пот со лба.

– Трудно сказать, – наконец ответил он. – Он так привык, он… Он другой. Я сам до сих пор никак не разберусь, кто он. И не нам всё это исправлять.

– Но я не понимаю… Весь этот маскарад – зачем это ему было нужно?

Жуга пожал плечами.

– Есть многое на свете, друг Вильям, что и не снилось нашим мудрецам. Всего понять нельзя. Вот, взять к примеру: дерево растёт. Ты можешь его понять? Не можешь? То-то и оно. Но ведь от этого дерево не перестаёт для тебя быть деревом! Ты его принимаешь так, как оно есть. Также и здесь. Не пытайся его понять. Просто прими. И пусть он будет.

Он умолк и некоторое время грёб в молчании. Кай, казалось, почувствовал, что говорят о нём, и оглянулся. Вильям почувствовал себя неловко. Жуга меж тем заговорил опять.

– Обычно люди не глядят по сторонам. Кто не такой, как мы, кто чем-то отличается, тот как бы уже и не человек. Мы не привыкли думать по-другому. Мы их боимся, потому что не знаем, чего от них можно ждать.

– А чего от них можно ждать? – спросил Вильям, буравя взглядом спину Кая.

Жуга промолчал.

***

На девятый день ветер неожиданно усилился. На море заштормило. Корабль Яльмара, зажатый в узком горлышке пролива Пентлед-Ферт, оказался между молотом и наковальней. С одной стороны возвышались берега Оркнейских островов, с другой – более пологие, но от этого не менее опасные Британские земли. Здесь были камни, Яльмар предпочёл не рисковать и вслед за ветром развернул свой кнорр на северо-восток, в проливы между островов. Свистел ветер, волны с шумом били в скалистые берега. Качало всё сильней, повалил снег. Яльмар некоторое время задумчиво смотрел на море, потом повернулся к Жуге.

– Слышь, Лис. Погода портится.

– Я вижу. И что ты предлагаешь? Переждать на берегу?

Яльмар скептически хмыкнул и дёрнул себя за бороду. Взглянул на небо.

– В такой свежак на берег? Даже не мечтай – только попусту днище расколошматим. Есть у меня другая мысль: если ветер не утихнет, двинем на Стронсей, это севернее, у меня там брат живёт. Там заливчик. Отдохнём денёк-другой в тепле, а дальше видно будет. Ну, что скажешь? Одобряешь, нет?

– Ну, хорошо, если не надолго… А он нас не прогонит, этакую ораву?

Яльмар в ответ на это только рассмеялся.

Ветер им благоприятствовал. Воспользовавшись этим обстоятельством, мореходы обогнули с востока самый большой из Оркнейских островов и к вечеру бросили якорь у берегов Стронсея. Остров был холмистый, с белыми проплешинами запорошенных снегом лугов и редкими колками леса. Гавань оказалась мелкой, но с пологим дном, удобная для скандинавских кораблей. При появлении корабля на берег высыпали люди, большей частью вооружённые и весьма решительно настроенные, но когда Яльмар сумел докричаться до них сквозь свист ветра, тишина на берегу сменилась радостными криками. Вскоре кнорр объединёнными усилиями уже вытащили на берег, мореходы принялись сгружать на землю тюки и ящики, а братья сдавили друг друга в объятиях. Торкель оказался похож на Яльмара – такой же сильный и светловолосый, только был чуть плотнее и шире его в плечах. Оседлая жизнь мало на нём отразилась, разве что живот заметно выпирал вперёд.

159