Драконовы сны - Страница 140

140

За разговором травник не заметил, как съел всё, что было на сковородке. Не без помощи Герты, конечно. Голод не утих, желудок стосковался по горячему. Похлёбка была скверной, пиво жидким, а хлеб чёрствым. Яичница с сыром и луком оказалась как раз тем, чем нужно – Слышь, Яльмар, закажи-ка ещё.

– Ещё? – Яльмар одобрительно хлопнул Жугу по спине. – Хо-хо, да я гляжу, ты совсем ожил! Эй, как там тебя… Ещё вот этого. Да смотри, чтоб глазки…

– Да хрен с ними! Пусть лучше сыру побольше положит.

– Как хочешь. На вот, выпей пивка. Тебе надо подкрепиться.

– Подкрепиться, – помолчав, сказал Жуга. – Да. Подкопить немного сил…

***

…сил не было даже чтоб пошевелиться. Сознанье возвращалось медленно. Мир, разлетевшись на осколки, не спешил собираться обратно. Боль угнездилась везде – в животе, за глазами, в руках. В голове неприятно зудело, в висках и под самой макушкой; нестерпимо хотелось сунуть палец в ухо или в глаз и почесать череп изнутри. Снаружи доносились голоса, скрип вёсел. Палуба плавно покачивалась. Судорожно сглотнув пересохшим горлом, Жуга разлепил запёкшиеся веки и с коротким стоном открыл глаза.

– Очнулся! – послышался голос. – Он очнулся! Тил, принеси воды.

Мелькающие тени медленно сложились вместе. Проступило лицо. Герта.

– Где… мы?

– Спаслись, – Гертруда наклонилась ниже, всматриваясь травнику в глаза. – Буря угнала нас на север… Как ты себя чувствуешь?

– Бывало и хуже, – травник приподнялся на локте. Огляделся. – Где мы сейчас?

– Обходим мыс Норт-Форленд, скоро будет остров Шеппи. Ты был без сознанья больше четырёх часов.

– Чёрт… Неужели так долго? Помоги мне встать. Голова…

– Тошнит? – тревожно спросила Герта. – Надо лежать.

– Перетерплю.

Он глубоко вздохнул, прочищая лёгкие, закашлялся и задышал ровнее. В груди слегка покалывало. Тил принёс воды. Жуга пил долго, мелкими глотками, чувствуя, как постепенно уходит медная горечь с языка. С наслаждением ополоснул лицо. Откинулся назад на шкуры. Овчина под ним нестерпимо воняла.

– Меня рвало?

– Немного. Удивительно, как ты вообще не лопнул от такой нагрузки. То, что с тобой стряслось, способно кости размолоть в муку. Если будешь вытворять такое, долго не протянешь.

– Плевать, – травник приподнялся и медленно встал, опираясь о борт. Тронул корку запёкшейся крови под носом. Поморщился. – Это всё же лучше, чем подохнуть в песках вместе с кораблём. Бр-р, как представлю…

– На, выпей, – Герта протянула ему плоскую фляжку синего стекла, – это тебя подбодрит.

Жуга отстранённо выдернул пробку, выцедил из горлышка сквозь зубы холодную терпкую сладость, коротко глотнул и закашлялся. Посмотрел фляжку на просвет. Жидкость внутри была густой и маслянистой.

– Что это?

– Ликёр. Шартрез.

Мир вокруг казался каким-то зыбким и ненастоящим. В голове звенело. Жуга на мгновение закрыл глаза и сжал в руке бутылку, словно гладкость плоского стекла была способна вновь вернуть его в реальность. Помедлил, отхлебнул ещё, прочувствовал, как растекается в желудке вымороженный бенедиктинцами сладковатый жидкий огонь, и с одобрительным кивком вернул бутылку Герте.

– Крепкая штука. Я раньше только слышал о нём. Нету ничего перекусить? Только не надо колбасы, я на неё уже смотреть не могу.

– Съешь изюму.

Изюм додумался захватить всё тот же Яльмар – варяг любил сладкое как мальчишка, хотя и знал меру. Спутники Яльмара за глаза посмеивались над этой его причудой. Жуга, в отличие от других, воспринимал эту его слабость более спокойно. Не было особой разницы – изюм ли, сладкий хворост, любекские марципаны, брабантские вафли или простецкие пончики и гугельхупы, которые пекла Агата – Яльмар никогда не упускал возможности хоть как-то разнообразить пиво и простецкую еду. Жуга с благодарностью принял горсть разбухших в кипятке сушёных ягод и принялся жевать.

Гертруда отвернулась к морю, нерешительно покусывая губы. Травник искоса бросил взгляд на её лицо. «Когда же она успевает бриться?» – некстати вдруг подумалось ему.

– Жуга, послушай, – нерешительно начала та. – Я хочу сказать… Не губи свою жизнь из-за потерянной любви. Не надо.

– Боже, Герта, и ты туда же!.. – корабль качнуло, Жуга вцепился в поручни. – Да не при чём тут это. Просто не могу я жить как ты. И вся эта учёба… Ну её на хрен, такую учёбу. При чём тут какие-то ограничения, когда корабль вот-вот утонет? Да пусть у меня после вся башка будет в дырках, но…

– Я боюсь. Понимаешь? Я боюсь. За тебя. Разве этому я тебя учила? Надо же хоть немного думать!

– А я и думал. Ровно полминуты, как ты говорила.

– Ты убиваешь себя!

– А вам откуда знать, хочу ли я уцелеть? – огрызнулся тот и умолк. Посмотрел на море. – Как странно… Надо же – успокоилось.

Моряки гребли устало и размеренно. Вильям, завидя травника, махнул рукой. Бард обзавёлся волосатыми штанами, курткой и изо всех сил старался походить на викинга. Яльмар ободряюще кивнул, но от весла не оторвался.

– Мне нужна твоя помощь, – сказала Гертруда.

– Что? – травник обернулся. – Помощь? Ты с ума сошла. Если я и могу чем помочь, так это полежать с кем-нибудь за компанию… Что стряслось?

– Ларс умирает.

Поддерживаемый Гертой, травник перебрался к раненым. Обнаружил попутно, что опять напоминает о себе когда-то раненое колено. Присел у Ларса в изголовье, приподнял ему веки, осмотрел зрачки. Пощупал пульс. Нахмурился. Швед и в самом деле был плох. Не помогли ни руны, ни заклятия, ни целебные травы. Дыханье раненого было сбивчивым, на губах пузырилась пена.

– Сама не пробовала?

140